Говорит «Газпром Арена»! Эксклюзив

— Вся ваша семья: бабушка, дедушка, отец, мать — они все были актерами. И сложилось впечатление, что ваша судьба как будто была предопределена. Когда вы поняли, что хотите стать актером?

— Меня заставили. Потому что или спорт — я же занимался футболом. Хотя о моих футбольных успехах лучше, наверное, не говорить, они ничем не закончились. В принципе, для дворового футбола я, наверное, неплохо играл. Хотя играл и в каких-то заводских командах. Одна из команд — «Звезда», где тренером был Борис Рапопорт, одно время возглавляющий, кстати, футбольный клуб «Зенит». Но это намного позднее. Футбольная карьера у меня не сложилась, и я понял, что нужно идти по семейной традиции. Вы сказали: бабушка, дедушка — всё правильно, мама, папа. Но ещё и жена также актриса театра «Балтийский дом».

— Помечтать быть космонавтом или лётчиком у вас не получилось: или футболист, или актёр?

— Ну да. Или спорт, или актёр. Бабушка вообще говорила: «Из него ничего не получится: ни актёр, ни футболист. Пусть идёт в ПТУ, там его место!» Ну, потому что она видела, что я занимаюсь только футболом. Летом футбол, как у всех мальчишек, зимой хоккей. И тяжело было заставить книжку какую-то прочитать. Хотя дед умудрился меня научить играть на пианино, какие-то азы, скажем так. И я даже сейчас что-то могу «отколбасить» на каком-нибудь празднике.

— Когда зародилась в вашем сердце любовь к футболу?

— На самом деле, она зародилась именно во дворе, потому что мы мальчишками играли в футбол. Были какие-то дворовые команды, притом район на район. Были травмы, были драки, я это очень хорошо помню. И когда появилась возможность, я благодарен отцу, он меня взял на футбольный матч после нашумевшего по тем временам фильма. Да и сейчас многие помнят этот эпизод, который сыграл мой отец, его герой провоцировал наших игроков на пенальти, что ему больно, ещё что-то подобное. Тренер футбольного клуба «Зенит», Алов, если я не ошибаюсь, пригласил нас на матч. Я обалдел: стотысячный стадион имени Кирова полностью забит. Мы проиграли. Вот это было моё первое посещение. И да, наверное, это уже история, которую все слышали. Я был в шоке от болельщиков. Тогда фанатов как таковых не было, но были замечательные бумажные стаканчики, которые летели в стёкла автобуса. Мы отъезжали, и я был в шоке. Но спустя большое количество лет я понял, что такое настоящие фанаты. Но это совершенно другая история. Например, в Англии мне посчастливилось быть на матче Кубка УЕФА и Суперкубка УЕФА. Особенно в Манчестере, когда наша команда одержала победу, летело всё в наш автобус, и я очень боялся за стёкла, что что-нибудь попадёт.

— Этот случай, когда фанаты агрессивно отреагировали на проигрыш «Зенита», не испугал вас, а наоборот, зародил интерес к «Зениту», к игре, к футболу?

— Знаете, как болели? Я был потрясён! На стадионе имени Кирова, я это прекрасно помню. Во-первых, такое количество зрителей, болельщиков. Я очень часто ходил в Александринский театр, где работали мама и папа. Ну, сколько там — 500, ну, 700 человек. Но чтобы 100 тысяч! Но на тот момент, не знаю, задумывался ли я, что вот так у меня сложится жизнь и с театром, и с «Зенитом». Когда я понял, что с футболом-то у меня точно не получится, у нас в Театральном институте также была команда. И волей случая в 2000 году открывался новый стадион в Коломягах — «Коломяги-Спорт». И дирекция стадиона меня позвала туда в качестве диктора. Можно сказать, что в течение 25 лет я, помимо актёрской деятельности, работаю и диктором. Даже у меня были пропуски в основной команде «Зенит». Небольшие, но, тем не менее, были. Но в это время я работал и с другими командами, и на других турнирах. На следующий год, можно сказать, у меня такой вот юбилейчик — 25 лет работы с микрофоном в качестве диктора. И этим летом — 38 лет я работаю в театре. Раньше он назывался Театр имени Ленинского комсомола, сейчас — Театр-фестиваль «Балтийский дом».

— Почему ваш выбор пал именно на «Балтийский дом»?

— А я живу напротив, очень близко добираться. Нет, на самом деле, я шучу. Ну, во-первых, очень молодой коллектив. Ну и назывался — Театр имени Ленинского комсомола. Я ходил сюда на много спектаклей. Здесь раньше, во дворе театра, было общежитие, где жили и папа мой, и мама. И я почти там родился. Ну, не в этом общежитии, а недалеко. Считайте, через дорогу, но тем не менее. То есть как бы всё было предначертано. Раз уж я зачат был во дворе, скажем так, то нужно было идти в этот театр. И потом, мне нравился этот театр, действительно молодёжный театр. А с другой стороны, когда мне нужно было поступать, меня брал Пушкинский театр. И мой педагог — Игорь Олегович Горбачёв, замечательный актёр, замечательный режиссёр, художественный руководитель Пушкинского театра, ныне Александринского театра. Но там мама, папа — под присмотром, ну зачем мне это нужно? Молодые же, хочется свободы. Мне хотелось выйти из-под их крыла и добиваться чего-то самостоятельно. Притом мама с папой, они учились так же. Это был первый курс Игоря Олеговича Горбачёва. А я был — предпоследний. Поэтому нужно было бежать. Бежать к молодёжи, к ребятам, очень хороший коллектив, меня очень хорошо приняли. И постепенно, не сразу, мне давались какие-то роли. И вот дорос. До Пигмалиона, например.

— Вы довольно удачно сбежали из-под родительского крыла. Вы даже свою жену нашли в «Балтийском доме». Это театр подарил вам жену или где вы познакомились?

— Да, театр подарил жену. И, кстати, в 2000 году мы, скажем так, близко сошлись. В 2005-м у нас родился сын. Я не помню, в каком году мы поженились. Но поверьте, каждый год мы отмечаем этот замечательный праздник. В театре у нас много совместных работ. Первое свидание, я думаю, легко догадаться, было на стадионе «Петровский». Я устроил ей сюрприз. Она была в шоке совершенно. Играли какие-то команды, мне абсолютно было всё равно до футбола. Я ещё не был там диктором, я просто купил билеты и притащил её на заполненный наш стадион. Она также полюбила футбол. Мало того, она в совершенстве знает английский язык. И когда был чемпионат мира среди женских команд, она работала в качестве диктора вместе со мной. Мало того, когда мне нужно было куда-то убегать, на съёмки или в театр, не помню, она и на русском, и на английском языке объявляла. Очень много придумывала каких-то вещей. В начале дикторской карьеры я тоже очень много придумывал на «Петровском» каких-то кричалок, завывалок и так далее. И Маша мне очень помогала. За это я ей очень благодарен. Конечно, после рождения ребёнка спал у неё такой энтузиазм. Ну, просто не до того стало. Но, тем не менее, раз-два в сезон она бывает на «Газпром Арене», так же истошно болеет. Если бы ей дать микрофон, я думаю, ещё кто из нас бы громче покричал.

— Помните свою первую кричалку, которую вы придумали? Вы говорите, что на «Петровском» сами импровизировали и придумывали. Можете сейчас что-то изобразить?

— Я изобразить не могу, но точно знаю, что идёт перекличка, которая была придумана совершенно случайно в день рождения моего сына — 1 апреля, 2005 год. Игра была 3 апреля. Естественно, я в эйфории, Маша ещё в больнице. И состояние веселое, всё. У меня тут какие-то знакомые, все поздравляют: ребята, команда. У нас до сих пор этот плакат: «Маша! Поздравляем!», все расписались там, поздравили. И вдруг ни с того ни с сего у меня это в голове родилось. Перед началом матча я: «Давайте поддержим нашу команду!» И напротив я увидел 10-й сектор. И крикнул: «Десятый сектор! Готов?» И вдруг они ответили. Я думаю, ничего себе! Думаю, дай-ка я седьмой: «Седьмой!» Я сам был в шоке, я не думал, что ответят. Потом ещё какой-то. Я настолько был счастлив, что мне ответили. Потом я думаю, дай-ка я по всем секторам — это уже следующий матч. Это я очень хорошо помню. Третье число или четвёртое, точно дату не помню, но это было в честь рождения моего сына. Вот так родилась эта перекличка, которая до сих пор на «Газпром Арене». Там очень много секторов, там невозможно. Но там есть трибуна С, трибуна Б, трибуна А, трибуна D и вся «Газпром Арена» — все вместе.

Однажды была забавная ситуация. На стадионе «Петровский» нет ни мониторов, ни компьютеров. Увидел гол — увидел. Замену увидел на той стороне — увидел. Не увидел — извините, спросить не у кого. Был телефон с резервным судьей. Он то работал, то не работал, то там судья не слышит. Короче говоря, кто-то забивает мяч из нашей команды. Ну не видел я! Я, значит, по мобильному звоню. Есть такая категория людей, которые смотрят футбол, им футбол не очень интересен, они могут по телевизору, но они приходят на стадион и сидят в ресторане, внизу на «Петровском». Я знаю, там у меня знакомый всегда сидит, я звоню, говорю: «Алексей, слушай, кто гол забил, там были повторы? Скажи мне, пожалуйста». Он говорит: «Да я не видел. Сейчас, подожди секунду». И он на весь ресторан: «Мужики, а кто гол забил?» И слышу, там в телефон: «Диктор ещё не объявлял». Я говорю: «Лёха, скажи, что диктор — это я. Я спрашиваю, кто гол забил». Вот такая вот история потрясающая.

— В связи с вашей дикторской работой вам приходилось иногда убегать со спектаклей, бежать на матч и возвращаться назад. Как вам удавалось всё совмещать и изменилась ли ситуация?

— Я вам скажу. Всё правильно абсолютно. Но то, что я бегал чуть ли не в костюме Гамлета, который начинался в шесть часов, в семь было начало матча на «Петровском». Я играл в первом акте Лаэрта. Во втором акте, который шёл два часа, а футбол с семи до девяти, я понимал, что я в первом акте отыгрываю, успеваю на футбол. Отводил футбол. Потом большущая перестановка на третий акт, и мой герой Лаэрт появлялся именно в третьем акте. Я отводил футбол и успевал. Но тут действительно было ехать две-три минуты. Никто не знал ни в театре, ни, естественно, в «Зените». Для чего я это делал? Конечно, вряд ли я мог тогда отменить спектакль, но в «Зените» мог, наверное, договориться. Но, во-первых, какой-то был матч интересный, а я безумно переживаю, чтобы не пропустить. Что касаемо сопоставления графиков. К большому сожалению, Российский футбольный союз сейчас стал делать график, календарь матчей — он не даёт точную дату. То есть он даёт точные даты только на месяц. А театр не может. Он на три, на четыре месяца. И только благодаря нашему генеральному директору, я его искренне люблю, и действительно он помогает, Сергей Григорьевич Шуб, директор театра-фестиваля «Балтийский дом», он идёт на какие-то поблажки и помогает.

— Как вам удается переключаться с Константина-диктора на Константина-актёра?

— А я уже не знаю, что я есть. Я правда не знаю. Я понимаю, что без театра не было бы дикторства, это точно. Я не могу сказать, что без дикторства не было бы театра, оно у меня соединилось. Я на «Газпром Арене» говорю: «Закончился первый акт». В театре я говорю: «Закончился первый тайм». То есть у меня за эту жизнь перемешалось вообще всё. Хочется сказать «прозвучал первый свисток» вместо «первый звонок». Такой немножко сумасшедший. Но театр — это основное в любом случае. Если мне скажут: «Костя, наступил момент, нужно выбирать: или театр, или «Зенит», к большому сожалению, мне придётся расстаться с «Зенитом» и выбрать театр. Это моя профессия. И столько лет отдал, и, наверное, чего-то добился. И больших ролей, и каких-то наград. В том числе «Палата № 6», мы получили «Золотой софит». Если есть за эти годы хоть какая-то капелька того, что я привнёс и в работу диктора: объединение болельщиков, не знаю, победы команды. Я, конечно, бред говорю: причём здесь я и команда? Но, тем не менее, я буду счастлив.

— Вы говорили, что болельщики бывают абсолютно разными. Когда вы были ребенком, с отцом ехали, вы столкнулись с агрессией болельщиков. С какими болельщиками сталкивались вы на «Петровском» и на «Газпром Арене»? Были ли какие-то из ряда вон выходящие случаи?

— Ну, знаете, как говорится, в семье не без урода. Ну если кто-то из болельщиков кому-то из игроков кидал банан, думаешь — идиот. Естественно, штрафуют. Его не пускают потом на матч. Футбольный клуб «Зенит» штрафуют. Ну что поделаешь, всякие бывают болельщики. Кто-то выбегал на поле. Это на «Петровском». Здесь, на «Газпром Арене», этого почти нет. Давно уже не было. Эти петарды, когда летят в поле. Ну что? А если в голову попадет человеку? И ведь бывали, может быть, не у нас, ни на «Петровском», ни на «Газпром Арене», но где-то в чемпионатах попадали и в спину вратаря или в игроков. И наносились травмы.

— А введение Fan ID, на ваш взгляд, это правильная мера? Потому что многие болельщики очень скептично отнеслись, и некоторые даже принципиально больше не ходят на матчи.

— Да, я знаю, что многие не ходят на матчи. Но также многие и ходят, говорят, что у них нет Fan ID. У меня есть знакомые, которые в определённых кругах говорят: «Нет-нет, мы не ходим», а потом смотрю, идут так, прячутся. Что касаемо моего мнения, если руководство Российского футбольного союза, а это уже на уровне государства, насколько я понимаю, этот закон принят, значит, он нужен. Хотя при всём при этом я, конечно, иногда жалею, что нет поддержки тех фанатов, которые ездят, поддерживают команду, которые заводят стадион, не умолкая на протяжении 90 минут, а то, может быть, и больше. Что касаемо фанатов, конечно, они создают и создавали атмосферу. Может быть, когда-нибудь это пересмотрится и Российским футбольным союзом, и Российской премьер-лигой, и ребята вернутся. Но я знаю точно, что они поддерживают «Зенит-2», их пускают туда. Они поддерживают молодёжную команду, а главное, женскую команду. И вот там их поддержка очень чувствуется. Последний кубковый матч — просто браво. Мне их не хватает. Но вообще, когда их нет, у нас уже создаётся здесь новая группа молодых, которая только-только начинает. И вот уже к концу сезона они разошлись и пытаются как-то заводить стадион. Ну, может быть, дорастут до тех и когда-нибудь будут на уровне фанатов.

— Вы с «Зенитом» больше 20 лет вместе. Согласны ли с лозунгом «Один город — одна команда»? Что значит «Зенит» для Петербурга и что он значит для вас? 

— «Зенит» для Петербурга? Как! Что значит Петропавловская крепость? Вот, наверное, то же самое. Одно из первых зданий в Санкт-Петербурге. Я имею в виду архитектурных сооружений. «Зенит» — единственная команда в городе. Я не знаю человека, который бы не знал, что такое «Зенит», или что существует такая команда «Зенит». Болеешь ты, не болеешь, но тем не менее. Это действительно один город, одна команда. Конечно, это символ города! У нас в метро зайдите, вагон едет в цветах «Зенита», там игроки, футболисты. У нас столько рекламных баннеров, там не какая-нибудь «Шанель», а «Зенит». Да всё что угодно! А сколько они акций делают для города, и для детей, и для детских домов, и открываются какие-то новые поля, всегда приглашаются или игроки, или тренерский штаб, или руководство клуба. По области сколько они делают! Помимо самого футбола, они очень много делают благотворительных вещей. Я сам был этому свидетелем. Я не раз ездил с клубом в качестве Деда Мороза в онкологические центры. Это же когда вот этот маленький ребятёнок, который болен и не может вообще подняться, сидит на руках у мамы, ты даришь ему подарок, у тебя тут под бородой слёзы текут. И театральные турниры — они всегда приезжают, поздравят, подарят билеты лучшим болельщикам этих самых театральных футбольных турниров.

— Что значит работа с «Зенитом» для вас?

— Я получаю удовольствие. А если человек получает удовольствие, а если ещё ты чувствуешь какую-то отдачу — это то же самое, что в театре. Абсолютно то же самое, что в театре. Ты выходишь на сцену, говоришь какой-то текст, тебя или слушают, или спят, да? Вот. У меня, слава богу, пока никто не засыпал, с моей энергией. Я уж не говорю там про какие-то таланты. В данном случае — об энергии. Это абсолютно тот же театр. Режиссёр-тренер, команда, которую он режиссирует и пытается поставить тот или иной спектакль. Получается, не получается — это мы видим на экране. И аплодисменты. А в театре мы видим это только аплодисментами. Но когда я выхожу на сцену — или полнейшая тишина, что слышно звук пролетающего комара, ты получаешь огромное удовольствие, или когда ты что-то говоришь — тебе хлопают, или когда ты шутишь — смеются. То же самое здесь — идёт отдача. И ты получаешь от этого интерес к жизни, интерес к своей работе, к своей профессии. Когда ты здесь говоришь фразу: «Говорит «Газпром Арена», это первая фраза на стадионе, и когда тебе стадион отвечает, ну что ещё может быть лучше? А если отвечают, значит, ещё кому-то интересен, значит, нужен. Для меня «Зенит» — это, в первую очередь, знаете, повезло оказаться в нужном месте в нужное время с микрофоном. Я такой же болельщик, как все, только волей случая мне дали микрофон. Дали бы всем микрофоны, я думаю, орали бы ещё погромче, чем я.

— Вы сказали, хочешь быть лучшим, играй с лучшими, покупай лучших. Почему не получилось стать лучшими в этом году?

— Это просто, я считаю, какое-то стечение обстоятельств, скажем так. Не очень в нашу пользу. За три тура, по-моему, у нас была игра с «Динамо», мы выигрывали 1:0. И, если я не ошибаюсь, на 92-й минуте мы играли вничью. Выиграй мы, и всё, мы бы стали чемпионами, вот и всё. Нам забили на 92-й минуте, на добавленной. То есть всё, 1:0 мы выигрываем. Нам забивают на 92-й минуте — 1:1. Мы уезжаем с этим одним очком. Это просто у меня перед глазами, я это очень хорошо помню. Потом, если взять начало сезона, как мы начали! Вендел, Глушенков. Как мы разгромили этот самый «Краснодар» в матче за суперкубок! Все говорили: ну всё ясно, «Зенит» — чемпион. Все в это поверили. Вендел — травма, Глушенков — травма. Очень долго они болели. Потом восстановились, не сошлось. И два совершенно непонятных матча мы проводим с «Акроном» и с «Крыльями Советов», где мы теряем очки. Совершенно ненужные. Команда — середнячки, не очень хорошо играют. Вот вам шесть очков. Но! У «Краснодара» мы 4:1 здесь выиграли, поэтому для меня «Зенит» — чемпион. Последние игры этого сезона — это просто «валидольные» были. Что на выезде, что здесь. Упаси боже от такой вот концовки сезона. Но ещё раз говорю, серебряные медали — это здорово. Лет через 10, как мы сейчас смотрим, да, 2002-й — бронзовые, ну, к примеру, я точно не помню, 2003-й — серебряные, 2007-й — золото, 2011-й — золото, опять где-то бронза, опять серебро, потом 150 раз золото, и сейчас опять серебро и так далее. И потом это в списке будет. Ничего себе, вот это клуб! Потом, у нас 100-летний юбилей-то закончится только в следующем году, 25 мая. Сейчас же это не исполнилось, то есть мы ещё год можем гулять. И я надеюсь, что на следующий год мы возьмём золото. Да я каждый год надеюсь!

— Вы говорили, что хочешь быть лучшим — играй с лучшими. А если бы вас, диктора Константина Анисимова, пригласил какой-нибудь другой клуб, «Динамо», к примеру, и предложил вам двойную ставку, согласились бы?

— Да нет, конечно! Во-первых, я патриот. И я родился в этом городе. Никогда бы в жизни я не поехал бы в Москву. Я даже себе не могу представить, как это: «Болельщики «Динамо»… Да нет! Не те буквы абсолютно! Нет, для меня — «Зенит». Я, ещё раз говорю, патриот города. А город — это команда, это «Зенит» в первую очередь для меня. Ну и на самом-самом первом месте это, конечно, мой город. Потому что я люблю. Я родился в центре города, у меня с балкона Петропавловская крепость видна. И прожил-то я всю основную жизнь на Петроградской стороне. И «Петровский» был недалеко от меня, и театр, и бегал я туда-сюда. Поэтому город и «Зенит» — одна команда.